Технический надзор котлов отопления

Глава «Роснефти» Игорь Сечин заявил, что расширение антироссийских санкций США приведет к позитивным последствиям, а негативные последствия уже проявляются против тех, кто ввел санкции, приведя в качестве примера штраф в $2 млн, назначенный ExxonMobil за сотрудничество с «Роснефтью». «А позитивные вы скоро узнаете — в течение ближайших четырех дней», — приводит «РИА Новости» фрагмент из речи Сечина. Он добавил, что компания будет стараться минимизировать влияние новых санкций.

Первое и главное заключается в том, что новые санкции перешли определенную черту, за которой даже самые упорные российские политики, которые все еще надеялись на нормализацию отношений между Россией и США, поймут, что нормализация невозможна, никакие договоры невозможны, поэтому нужно уже жить в новой реальности, где у нас нету глобального партнера в лице США. Мы живем в другой реальности, правда, мы в ней уже живем три года, но, может быть, до кого-то не доходило, эти санкции однозначно дают понять даже самым упорным в своих заблуждениях людям, что ситуация такова.

Теперь пришла пора определиться нашим дорогим европейским партнерам. Принятие этих санкций — это понятная эскалация конфликта, который начался 3,5 года назад, но по своей сути эти санкции бьют уже не только по России, они откровенно бьют по экономическим интересам Евросоюза. Формальности, которые дипломаты высказывают, это одно. Другое, как реагирует бизнес и политики в каждой конкретной стране. Они, судя по их высказываниям, обескуражены такой беспардонностью по отношению к их интересам со стороны США.

Для США все понятно, они не торгуют с Россией в таком масштабе, чтобы пострадать от каких-то ограничений, которые они вводят. Тем более что по тем направлениям, где они реально могут пострадать, например в области ракетостроения, они санкции не вводят. США прекрасно понимают, где заключается их интерес, и продолжают покупать наши ракетные двигатели, несмотря на то, что санкции введены против «ужасной» российской оборонки.

В то же время ЕС оказался перед дилеммой, США их фактически ставят перед выбором: либо вы продолжаете двигаться в общем с нами русле, либо у вас будут дешевые энергоносители. Им это говорят, потому что санкции во многом касаются наших проектов в области экспорта газа, а «Северный поток — 2» необходим потому, что украинская труба стареет, и это ни для кого не секрет, особенно для европейских компаний, которые уже вложили средства в реализацию «Северного потока — 2».

Через несколько лет украинская ГТС сломается чисто физически, в нее не вкладывают деньги на ремонт и обслуживание, покупатели российского газа не будут ждать, пока украинская ГТС превратится в тыкву, они принимают совместные с «Газпромом» шаги для решения этой проблемы. Строится «Северный поток — 2».

А тут США им говорят: вы не должны вкладывать в «Северный поток — 2», у нас есть СПГ, но да, он дороже, и по объемам его меньше, но вы что хотите, поддерживать свои интересы или наши, конечно же, наши, зачем вам свои интересы? Сейчас им этими санкциями фактически просто плюнули в лицо, сказав, что США никаким образом не хотят учитывать интересы ЕС. США им говорят: если вам в этой области станет хуже, нам станет лучше, вы станете рынком сбыта для нашего никому не нужного СПГ, и это замечательно, потому что у нас будут рабочие места, у нас будут трудиться буровые установки, люди будут возить пропант, воду, песочек, а вы, европейцы, будете платить за это, судьба у вас такая.

И вот ЕС сейчас надо определиться, с кем они. С тем, кто предлагает им взаимовыгодное сотрудничество, или с теми, кто им откровенно говорит, что нам плевать на ваши интересы. Есть возможность, что ЕС пойдет на поводу у США, другое дело, что крупный бизнес в Европе будет от этого не в восторге. Потому что он уже вложил свои силы и деньги в создание того же «Северного потока — 2».

Резюмируя, это два больших плюса, что даже самые твердолобые люди должны понять, что мы живем в другой реальности, где с США мы уже никак договориться не сможем, нам нужно менять правила игры. Второе, США предлагают ЕС определиться, с кем они — с США, которые плюют на их интересы, или с Россией, а может быть, с Китаем, который за последние годы расширил свое сотрудничество с ЕС, — то есть с теми странами, которые предлагают взаимовыгодное сотрудничество.

Что касается нефтянки. За последние три года было предпринято несколько важных шагов, которые весьма сильно поддержали российскую нефтепереработку, с одной стороны, и, с другой стороны, было запущено производство различных компонентов, необходимых нефтянке.

Я не знаю, чем нас через четыре дня намеревается порадовать господин Сечин, возможно, он объявит о начале какого-нибудь крупного предприятия по производству катализаторов, которые сейчас мы вынуждены покупать у стран Запада. Такие планы уже озвучивались «Газпром нефтью», она собиралась строить крупное предприятие с частичным сотрудничеством с «Роснефтью», они вместе сейчас решают эту проблему.

Возможно, нас порадуют чем-то в области технологий или контрактов, то есть могут объявить какие-то дополнительные соглашения с Китаем, могут объявить какие-то дополнительные соглашения с тем же ЕС, например о создании какой-то третьей компании, которая будет объединением российских крупных нефтегазовых игроков и потребителей в ЕС. То есть эта компания за счет своего юридического статуса сможет обойти вновь принятые санкции.

В целом российский нефтегаз за последние три года сделал очень хороший рывок вперед в плане обеспечения самостоятельности в области добычи, транспортировки, производства. То есть всего того, что касается его производственных процессов, а также самостоятельности российского рынка, то есть его независимости от ряда важных компонентов. Например, «Роснефть» и «Газпром нефть» в 2015 — начале 2016 года сделали резкий рывок в области снабжения российского рынка высококачественными моторными и промышленными маслами. У нас ушли крупные поставщики из Запада, а оказалось, что у наших компаний есть своя продукция, которая ничем не уступает западной.

Думаю, российский нефтегаз будет жить вне зависимости от санкций, хотя, конечно, будущее нашего нефтегаза лежит уже совсем даже не на Западе, а скорее на Востоке.